В честь начала весны, а также в контексте того, что мне пока совсем нечего рассказать о бытности, чтобы это приняло хоть насколько-нибудь изящную форму, выкладываю три своих драббла по Peace Maker Kurogane, объединенные темой любви. Все вполне невинно, хотя кому-то может показаться, что и жестоко. Но любовь... она и должна отчасти быть такой, в моем представлении.
Рейтинги в пень, не такие уж тут и нетлены.



Несмотря на свою детскую беспечность, Тэцу замечал, что бывают дни, когда Хиджиката не похож на себя. Утром ему приносят посылки, или он сам куда-то пропадает на время, а потом целый день сидит у себя, изредка выползая на свет, тихо и призрачно, словно сам Сайто, оставляя за собой шлейф из дурманящих медицинских запахов. Даже не желая специально наблюдать за ним, Тэцу видел, что в такие моменты Хиджиката особенно отрешен.
Если бы Тэцу был умнее и мудрее, он, возможно, захотел бы знать, какого видеть, как угасает дорогая тебе жизнь, что почти вдвое короче твоей собственной. Но если бы даже Хиджиката и стал отвечать на этот вопрос, то, конечно, не словами.

Окита в эти дни подолгу смотрит на заходящее солнце.
. . .

Еще пара.

Оцепенев, Судзу лежит на сером песке, пряча на груди грязные руки и какой-то сверток. Его зрачки не реагируют на свет, а дыхание настолько слабо, что его не почувствуешь, даже поднеся ладонь к его лицу. Так уже было, только с черными бороздками слез, уныло протянувшейся цепочкой следов, таких одиноких на матовом полотне песка, и новорожденным отчаянием, которое теперь состарилось до поседевшего полумертвеца. Судзу не оставляет ощущение дежавю, только сейчас у него на поясе меч мертвого брата, а в руках тлеющий череп сэнсэя.
Но вот на его выцветшее бессильное тело надвигается неожиданная тень. Судзу не поднимает глаз, но одного взгляда на песок, набившийся между пальцев подошедшего к нему человека, ему достаточно, чтобы составить картину своего будущего. Мужчина протягивает руку.
– Не плачь больше.
Голос как бархат.
Судзу находит в себе силы вздохнуть.
. . .



Сайе уже шестнадцать, а ее тело по-прежнему белое, тонкое и детское. До определенного момента. До сегодняшнего дня.
Возможно, оно начнет меняться не сразу. Сначала на ее нежной шее выступят несколько гематом от чужих слишком властных губ, несколько царапин на сахарной спине, разрывы сосудов под пальцами – при попытке раздвинуть ей ноги. Но постепенно ее тело начнет округляться и кровоточить, источать другой запах, и уже много позже грубеть, изнашиваться, раздаваться и стареть. Пожалуй, она стерпела бы даже такое, если бы первым, кто пришел к ней, был Тэцуноске. И в тот миг, когда неслышно прошелестела дверь, и к ней заглянула невероятно серьезная Акесато, Сайя все еще ожидала увидеть копну рыжих волос, добрый и открытый взгляд и широкую улыбку. Но когда в дверном проеме появилось незнакомое черное кимоно, сдобренное похотливой улыбкой, внутри Сайи что-то оборвалось.
– Это очень богатый человек, Сайя. Будь с ним поласковей.

Тэцу весь день бегает по двору с Саноске и Шинпачи.
. . .

@настроение: >>> weird

@темы: anime, fics