А в этом посте меня можно поздравлять. Причем активно. Ибо да, пятилетняя университетская канитель наконец-таки закончилась. Диплом мне правда еще не выдали, но есть подозрения, что он все-таки будет красным. Хотя я не устаю поражаться, как оно все так сложилось – при моей немалой степени пофигизма, направленного на те области деятельности, которые мне не слишком интересны. Спишем на харизматичность и умение нести вдохновенную и красноречивую чушь с самым что ни на есть серьезным видом.



Пожалуй, я обойдусь без высоких фраз о том, что дали мне эти пять лет. С точки зрения получения опыта любое событие, происходящее в нашей жизни, уже можно трактовать как полезное. Но так уж сложилось, что мое отношение к работе/учебе и прочей гражданской ответственности ограничивается потребностью в том, чтобы эта ежедневная деятельность не мешала жизни, которая разворачивается за ее пределами – в первую очередь, творчеству. Она, естественно, мешала, но соотношение затраченных усилий и полученного результата все же не в минусе, хотя я вовсе не рвусь работать по профессии. Шевеление мозгами означает развитие при любых раскладах. Даже самые отвратительные эпизоды, весь тот маразм, который иной раз творился в стенах университета – все это, тем не менее, даровало некоторую закалку. Не могу сказать, что я за нее благодарен, но факт есть факт.
А теперь немного конкретики, чтобы продемонстрировать прохождение последних испытаний в более… развлекательной форме.

Пожалуй, эпиграфом ко всему этому могла бы послужить моя собственная фраза: «Нет, я конечно знал, что буду ко всему готовиться в последний день, но сидеть в три часа ночи перед госами и осознавать, что ты ничего не знаешь – это даже для такого эбаната, как я, слишком экстремально».

Много букв про трудовыебудни.А дело было даже не в том, что я ленился или поздно начал шевелиться, хотя и в этом тоже, а в том, что за пару дней до ко мне пришло осознание того, что выучить все, что с нас будут спрашивать, физически невозможно, даже если неделю безвылазно сидеть над учебниками и поглощать кофе ведрами, чтобы не спать. Тем не менее, на время я вынужден был превратиться в амебу. Обилие дел и даже мыслей сократилось до какого-то порочного круга, в котором я существовал те несколько недель, на которые пришлись все экзамены (почти через день, жизньболь) и додрачивание диплома. Некоторой анестезией, а иногда лекарством с обратным эффектом выступало то, что мои мысли были очень часто далеки от учебы (на расстоянии тысячи с небольшим километров, если на то пошло), и даже когда я понимал, что пути к отступлению уже нет, и что времени действительно три часа ночи, а завтра утром экзамен, спасти от которого может разве что какое-нибудь землетрясение, на что, в общем-то, рассчитывать не приходится, я все равно смотрел в книгу и видел... сами понимаете, что. Спасали… разговоры, что характерно. С моей Ки, которой предстояло пройти все со мной, мы говорили по десять раз на дню, каждый раз совместно осознавая шаткость своего положения (опять же, что характерно, ангст касался не одной только учебы). Спасали и другие люди, которые, пусть и не ощущали всю тяжесть выпавшего на мою долю испытания, пытались как-то понять и поддержать. А больше всего спасали пять заветных букв перед боем.

Иной раз, впрочем, поддержка достигала меня не так, как бы это сказать, линейно. Ибо я в очередной раз осознал, какую мощь, какую магию, какую необъятную силу таит в себе музыка. Моим расслаблением, моим стимулом, моим остервенением и моим утешением стали Dir en Grey. Иной раз, просидев пару часов над очередными конспектами в количестве, я позволял себе один-два клипа, а потом снова погружался в эти самые конспекты – и, знаете, эти десять минут дурацкой радости были подобны глоткам свежего воздуха, и из амебы я вновь превращался в нормальное многоклеточное существо, мыслящее и чувствующее. И вы себе не представляете, сколько сил, энергии и злобного азарта генерировалось в невыспавшемся теле, с трудом отскребаемом от кровати, если по пути в набившее оскомину учебное заведение я слушал что-то в духе Clever Sleazoid.

Сами экзамены прошли… чтобы не писать много мата, поставлю точку после этого самого «прошли». За пять лет обучения я уже научился ничему не удивляться, и даже первичная злость от созерцаемого сменилась потом каким-то презрительным равнодушием в сопровождении вопроса: «И что вы выкинете на этот раз?» Я все еще наивно полагаю, что далеко не в каждом университете можно знать свой билет от и до и при этом получить что-нибудь вроде тройки просто из-за того, что так кому-то захотелось. Меня это счастье миновало, но пару других неглупых студентов задело, причем все три подобных случая касались одной и той же преподавательницы, которая выпила у нас и предыдущих поколений студентов так много крови, что этому позавидовали бы самые заправские вампиры. Это деморализовало, хотя мое пребывание в модусе киборга спасло меня от лишней нервопотери. Так что все испытания я пережил с относительным хладнокровием, в то время как многие одногруппники отпаивались успокоительными.

Была, впрочем, пара моментов, когда и мне стало совсем никак. Первый и самый страшный гос по английскому я по расписанию сдавал одним из последних, и когда все остальные уже спокойно разгуливали в ожидании результатов, меня и еще троих человек все держали под дверью кабинета, ничего не поясняя и даже не давая нам зайти и начать готовиться, и поэтому часа полтора (на столько все задержалось) мы пребывали в омерзительном состоянии волнения и ожидания. Это вымотало даже больше, чем сам процесс сдачи, и когда нас наконец-таки пропустили в кабинет, и мы взяли билеты, желание лечь и умереть у меня было в разы сильнее, чем желание шевелить мозгами. Сама подготовка тоже была шедевральной: преподаватели и отстрелявшиеся студенты вовсю расслаблялись и болтали, пока последние четверо человек, среди которых был и я, пытались набросать свои ответы после маяты с ожиданием и логичной предэкзаменационной нервопотери. Шикарно, не правда ли? Правда, в итоге я все равно подготовился довольно быстро и пошел отвечать одним из первых. Сначала мне показалось, что комиссия настроена не очень-то благосклонно, ибо посреди моего ответа мне стали задавать много вопросов, хотя я и рассказывал все, что нужно, но, видимо, в итоге я не показался экзаменаторам очень уж аппетитной добычей, и угроза миновала. К тому же Главное Зло уже насытилось к тому моменту – и все время моего ответа что-то упорно дожевывало (видимо, какого-то несчастного студента), так что все в итоге закончилось отличным результатом.

Второй момент, когда я конкретно заволновался, был уже перед защитой, когда в ночь перед оной я вручную замазывал опечатки в уже прошитом дипломе и пытался затолкать в свою голову длиннющую защитную речь на испанском. Но нам повезло, и все прошло даже более, чем гладко: обстановка была очень спокойная, и даже вопросов нам особо не задавали – разве что те, к которым мы были готовы. Я просто валялся, когда мы с одногруппниками сами задавали их друг другу, напустив на себя умный и вид и выдавая что-то вроде «Мария (ну, к примеру), а что вы можете сказать об уничижительных апеллятивах в боливийском варианте испанского языка?», при том, что всем, естественно, положить было на эти аппелятивы, да и слово это некоторые из нас узнали за пять минут до часа Х.

Все остальное прошло без особых происшествий, так что подробно останавливаться на этом не буду. Собой я был доволен, окружающим – лучше промолчу, ибо паре человек, которые этого не заслуживали, итоговые оценки все-таки испортили. Впрочем, у меня и у моей любимой Ки все прошло хорошо, и этому я рад.



А под конец, для лирического финала, да и просто в качестве итога, я хотел бы выразить благодарность своей группе, в которой мне довелось обучаться эти пять лет. Вообще я бы не сказал, что мои отношения с группами социума, куда засылала меня судьба без моего волеизъявления, складывались так уж шикарно. Для большинства я всегда был весьма странен, и одной своей манерой одеваться в готическом стиле уже провоцировал непонимание, а уж стоило мне открыть рот, и через несколько секунд уже было слышно, как вокруг шумит ветер, и шуршит перекати-поле. Так что из трех своих школ и других небольших сообществ, куда я попадал из-за учебы и работы, я не вынес никаких связей, окончательно уверившись в том, что общение возможно лишь по интересам, а в рандомных коллективах даже и признаки жизни подавать не стоит. Однако, моя университетская группа убедила меня в обратном, и, хотя я по-прежнему весьма отличался от всех остальных, я ощущал теплую атмосферу компании, куда было не противно возвращаться пять, а то и шесть раз в неделю. Конечно, при желании я мог бы разрушить не одну картину мира, но раз уж все мои черты вроде гендерного самоопределения, черноты, железок и любви к странным темам и предметам искусства воспринимались спокойно, я решил лишний раз не смущать юные умы. Ну а самое главное, что среди этих людей нашелся человек, которого я могу назвать своей родственной душой и другом с большой буквы – это Ки. Мало я встречал людей, с которыми мы бы так хорошо понимали друг друга, так что, честное слово, хотя бы поэтому оно того стоило, да.

На этой жизнеутверждающей ноте думаю закончить свой пространный рассказ и считаю нелишним огласить для читателей следующую мысль: сейчас, после окончания учебы и до начала подготовки к Конвенту у меня есть некоторое количество свободного времени, так что, если кто-то хотел бы удостовериться в факте моего существования лично, я готов это обсудить. Вернее, дел-то всегда вагон, но днем раньше их делать или днем позже – уже не так существенно.