Долго я вынашивал в себе этот пост и, сознательно или нет – оттягивал момент написания. Сначала была подготовка к Конвенту, когда голова отказывалась думать о чем бы то ни было кроме оной, потом – моральный и физический откат после, и фоном – какое-то странное ощущение, что, если я и могу выразить свои эмоции по поводу услышанного – то, конечно, не словами. Но я все-таки задался целью написать об этом до концерта, чтобы не смешивать ощущения от прослушивания альбома и от живого выступления, поэтому, пожалуй, надо довести желаемое до конца.

Поначалу приходилось складывать картину ожидаемого по обрывочным фразам из интервью, первым тизерам, неким личным интуитивным ощущениям, и, надо сказать, хоть меня периодически и штормило из крайности в крайность, конечный результат представлялся мне совсем по-иному.



Первые теории относительно того, куда завело любимую группу, были даже забавными. Некоторые моменты Hageshisa To, Lotus и Different Sense очень намекали на то, что можно ждать некоего среднего арифметического между ними с излюбленными в последнее время приемами вроде наложения вокала. Но превью всех песен нового альбома вполне разрушили эту теорию, снова изменив картину. Теперь явственно ощущалось утяжеление, варьирование в рамках различных стилей металла – от дума до какого-нибудь треша, и в то же время эксперимент без жанровой привязки и какие-то совсем внезапные моменты вроде религиозных напевов. Я уже ожидал настоящий музыкальный ад, где рваные ритмы гитар, грохотание ударных, погребальное эхо баса и изменчивый, зашкаливающий на полюсах вокал преодолеют все мыслимые пределы и зайдут за грань, где боль становится во много раз сильнее боли.

Однако, все оказалось гораздо сложнее...Но нет. То, что я услышал, отдалось где-то внутри ощущением незыблемого спокойствия, словно за этой гранью все сущее, напротив, сжимается до состояния точки в пространстве. Эта музыка лечит или, по крайней мере, дает желанную анестезию, которой можно спастись хотя бы на время. И в то же время медитативное состояние достигается самыми неожиданными средствами.

Ведь говорить о смерти на языке смерти достаточно легко – сложнее на языке смерти сказать о жизни.

И, по сути, все попытки осмыслить этот концепт будут, в любом случае, далеки от истины, поскольку вряд ли кому-то из нас доводилось сталкиваться с ситуацией, когда реальным мотивом закончить свой труд сегодня может быть то, что завтра просто не наступит, погрязнет в хаосе. То, что довелось пережить Японии в марте этого года, наложило свой незримый отпечаток если не на саму музыку, то, по крайней мере, на то, какую она приняла завершенную форму. Там есть все – боль, старые знакомых переглядывания с бездной, кровь, грязь и манифестация изначальной, примитивной человеческой природы. Но это все присутствует, как неотъемлемая часть цикла, как одна из граней сущего, как то, что просто есть, было и будет, но не несет в себе разрушения. Скорее, в этих песнях желание жить и жажда урвать каждую секунду. Желание чувствовать каждую каплю дождя, каждое дуновение ветра, каждое ощущение, попытка найти выход из собственного персонального ада только лишь для того, чтобы понять, что его – этого выхода – никогда не существовало. Сама жизнь – трепещущая, пульсирующая, изменчивая, прекрасная, отвратительная – она стоит за каждой нотой.



Поэтому мне легко понять, почему во многих из композиций нет четкой структуры, и они меняются за считанные секунды, принимая странные, неожиданные формы. Это делает их более искренними, настоящими, приближает к миру эмоций, которые не уложить в границы привычных форм. The Blossmomg Beelzebub, “Yokusou Ni DREAMBOX” Aruiwa Seijuku No Rinen To Tsumetai Ame, Diabolos, Vanitas – это не просто песни, а целые музыкальные коллажи, истории, в которых разнятся декорации и финалы. Поэтому некоторые моменты и становятся так близки нам самим – может, мы узнаем себя? Когда я слышу первый крик в The Blossoming Beelzebub, во мне как будто что-то обрывается. И первые звуки Vanitas – для меня лично – ощущение потери чего-то важного, незаменимого, что в Ruten No Tou вновь снисходит через грязь и пятна крови.

Есть и более темная, мрачная сторона – там медитативное спокойствие сменяется хаосом, что в чем-то приближает DSS к тяжелому, негативному Uroboros. Все начинается со сложного интро, Kyoukotsu No Nari, когда темнота лишь начинает сгущаться и, кажется, еще есть путь к спасению. Тревогой отдаются отголоски следующей песни, а в Different Sense и Amon эта сила уже предстает во всем своем величии. Но иногда распад, уничтожение и ерничество над собственным поражением перемежается со странной чувственностью, которая неожиданно обнаруживается в Amon и даже стремительной, в чем-то насмешливой Juuyoku. И после долгожданного спокойного вздоха, дарованного в Lotus, борьба вновь продолжается, достигая своего апогея в агрессивной Hageshisa To.

Обе крайности суть иллюзия, поскольку все, что происходит, на самом деле творится внутри, а не снаружи.

Второй диск хочется рассматривать не как дополнение к первому, а как собственный мир, где окончательно стираются границы, и есть пространство для эксперимента. Некоторые ремиксы – например, на тот же Dreambox, вообще заставили выпасть в некое состояние прострации с невольными внутренними восклицаниями: «Это что, правда Диры? Точно? Не иначе?» Но главным открытием стала Ruten No Tou ~Unplugged~, которая, безусловно, сильнее всего срезонировала с внутренним «я» и даже отодвинула на задний план альбомную версию. Я не знаю, почему подобного рода аранжировки действуют на меня настолько безотказно, но это как скальпель, который вскрывает оболочку и обнажает нутро без права на отступление.

И, тем не менее, я по-прежнему не ощущаю, что уже осознал этот альбом целиком. Есть песни, которые срослись с собственным инсайдом до последнего отзвука – The Blossoming Beelzebub, Amon, Dreambox, Juuyoku, Vanitas… А есть и те, которые, кажется, я все еще не могу пропустить через себя, поэтому пока они остаются для меня загадочными и словно бы незнакомыми – тот же Diabolos. Однако, спешить некуда – значит, можно еще долго блуждать по оставленным нам лазейкам, путаться в нитях зацепок и то и дело находить в этой музыке собственные отражения. Ведь если даже сами музыканты обмолвились, что до окончания работы над альбомом не могли сложить полную картину, что говорить о тех, кто не видел этого мира изнутри на стадии его создания. Может, мне мешает некая внутренняя разрозненность, которая следует по пятам на протяжении последнего времени, а, может, она, напротив, способствует пониманию, но пока ей не видно конца, и предстоит еще много испытаний.

       

А сегодня, уже через несколько часов, я услышу некоторые из этих песен в режиме реального времени. И пока я даже не могу описать то, что я чувствую, когда думаю об этом. Кажется, я еще не верю.

Кстати, мы с гитарастом недавно возвращались к излюбленной теме – DSS vs Uroboros – и довольно далеко зашли в попытках как-то лаконично охарактеризовать оба альбома. Но самое крутое сравнение, которое у нас нагенерилось, достойно быть озвученным: «Uroboros – это Макс, а DSS – это Гам». Кажется, я окончательно утоп в пучинах дуальности)